Два года назад, 19 июля 2022-го, после тяжелой борьбы с онкологической болезнью в Германии, где проходила лечение, умерла актриса и телеведущая Руслана Писанка. Ей было всего 57 лет.
Видео дня
В интервью ОBOZ.UA муж актрисы Игорь Исаков рассказал, как в течение двух лет учится жить без нее. А также впервые признался, что его сын от предыдущего брака по окончании девятого класса переехал из Черкасс в Киев и поселился в их с Русланой доме. Семья жила втроем почти три года.
– Игорь, стали ли друзья Русланы вашими друзьями?
– Некоторые – да. И притом очень сердечно. Это бывший руководитель Руси на телеканале «1+1» Егор Гордеев. Мне иногда даже неудобно, потому что очень много заботы идет от него. Но он такой по характеру. Постоянно звонит и приезжает, когда есть время. Что-то жарим на огне, потом – душевно сидим. Недавно, правда, он сломал ногу, так я ему отвез костыли Русланы. Они есть, так почему нет? Виктор Андриенко недавно был, они с Русланой вместе сделали немало спектаклей. Продюсер Алексей Гончаренко бывает, он с Русей учился в театральном.
У нас есть группа в соцсетях. Там все друзья, которые делали после смерти Русланы вечер памяти в Октябрьском дворце в Киеве. О чем мы говорим, когда собираемся вместе? Вспоминаем Руслану. Знаете, у творческих людей есть такая привычка – они всегда в таких случаях говорят о чем-то хорошем, светлом, веселом. И Руся никогда не любила, когда рядом кто-то был расстроен. У нее для каждого была поддерживающая история. Так и ребята. Вспоминают, как вели телеэфиры вместе, ездили на гастроли, создавали спектакли. Но еще для себя отметил, что не заводят разговоры на эти темы, пока сам не начну. Наверное, чтобы не ранить меня воспоминаниями.
– Как часто вы бываете сейчас на кладбище, где перезахоронена Руслана (прах актрисы и ее мамы больше года содержался в крипте Спасо-Преображенского собора в Киеве. – Ред.)?
– Очень часто. Вот пару дней назад ездил на Берковецкое кладбище. Сейчас такая жаркая погода, что надо памятники влажным протирать (рядом с Русланой Писанкой похоронены ее родные – родители, младший брат и дедушка с бабушкой. – Ред.), листья пожелтевшие собирать. Иногда немного посижу возле родственников, иногда – дольше, не хочется уезжать оттуда. Что-то рассказываю. Верю ли я в то, что она слышит? Мне кажется, что в таких случаях ты больше с собой разговариваешь. К себе обращаешься. Самоанализ своего рода проводишь… Знаете, Руслана начала реже мне сниться. Я не обижаюсь, даже думаю, что так и нужно. Значит, учусь отпускать ее понемногу.
– Игорь, мы не впервые с вами делаем интервью, но вы не рассказывали раньше, что у вас есть взрослый сын, который в подростковом возрасте жил с вами и Русланой.
– Да, у меня есть сын. Когда мы познакомились с Русей, он был маленьким. А потом мы все вместе жили около трех лет. Вот когда мы участвовали в проекте «Взвешенные и счастливые», Егор уже был с нами. Девятый класс он окончил еще в Черкассах, а затем поступил в колледж в Киев. После его окончания он стал студентом Национального университета физического воспитания и спорта. Он кандидат в мастера спорта по фехтованию.
– А как у него складывались отношения с Русланой? Могла ли она сделать ему замечание, покомандовать? Наверное, это давалось ей непросто, все же не родной ребенок.
– Ну, давить авторитетом – это не о Русе совсем. Покомандовать – это понятно, она всеми могла командовать. Даже не то что могла, а делала это регулярно (смеется). Но у нее это настолько органично получалось, что воспринималось нормально: «Да, мой генерал!» И пошли делать. В том числе и Егор. Да все, кто был возле Русечки!
С моим сыном у нее были очень хорошие отношения. Иногда я даже говорил, что у нее с ним получается общаться гораздо лучше. У меня, признаюсь, какой-то период были несколько натянутые отношения. Сейчас очень теплые, а тогда… Не знаю, почему так происходило. Может, требовал от него больше, чем нужно. А он этим требованиям не мог или не хотел отвечать. Одним словом, Руся ладила с Егором гораздо лучше, чем я. Она была ему старшим другом, наставником.
Могла сказать: «Егорка, кто знает, как оно там будет дальше, пойдем я тебя научу варить суп. Пригодится». И они шли на кухню, Егор что-то чистил, она ему рассказывала какие-то истории, а по ходу давала советы, что за чем бросать в бульон. И они готовили вместе, обсуждали жизнь – и хорошо им так было! Я в такие моменты старался ни словом не вмешиваться, чтобы своими неосторожными действиями не помешать их откровенности. Когда приезжали к нам друзья, мы принимали их втроем. И не было никакого принуждения по отношению к Егору, мол, ты должен остаться с нами. Если ему было скучно, он шел к себе в комнату, слушал музыку.
Он вырос очень самостоятельным и независимым юношей. В какое-то время решил для себя, что хочет оставить учебу в университете, уехал за границу. И уже больше пяти лет там живет. Теперь мы общаемся по телефону. Не скажу, что каждый день, но когда это происходит, то разговоры получаются душевными. Я очень рад, когда он выходит на связь, и он – так же, это чувствуется.
– Когда вы приняли решение, что сын переедет к вам после девятого класса, как сказали об этом Руслане?
– Я уже не помню, но точно с этим не было никаких проблем. Это мой сын, и он моя семья. Мне кажется, мы вместе с Русланой решили, что ему нужно учиться в Киеве. Не было каких-либо намеков с моей стороны – все само собой случилось. Руся вообще воспринимала все в жизни очень просто и легко. У нас не было каких-то тягомотных разговоров о чем-то. Нужно – значит, пусть так и будет. Когда теще необходимо было чем-то помочь – ну какие вопросы? Мы ведь семья. Заехал, забрал или привез. Я не знаю, насколько я стал своим человеком в семье Руси, но они стали моими родными очень быстро. Знаете, это семья, в которой не было никаких условностей и границ.
Все Писанки как-то сразу стали моими. И ее младший брат Алик, который был невероятно душевным и добрым человеком. И Игорь Николаевич, это отец Руси. Даже намека на какую-то неловкость или натянутость не было, когда мы впервые встретились: «А, приехал? Ну пошли картошку жарить!» А вот теща моя немного сложнее (смеется). Но – тоже своя. Для нее семья, ее интересы были превыше всего. Но, видимо, считала, что зятя время от времени надо немножко наставлять на праведный путь, чтобы не расслаблялся (смеется). Помню, когда я у нее просил благословения на союз с Русланой, грозно заявила, что, если я буду обижать ее дочь, намылит мне шею.
– Как пройдет для вас в этом году 19 июля – очередной день прощания с Русланой?
– Пока нет никакого сценария, и даже не знаю, нужен ли он. Наверное, напишу в Facebook: «Друзья, будет борщ у Руси дома. Кто может, заезжайте». Но, знаете, сейчас такое время, что многие уехали, а на улице – жара. Варить ли тот борщ? Смогут ли прийти друзья? Увидим. Но то, что я поеду к Русе на кладбище, – это сто процентов. Если кто-нибудь захочет из близких присоединиться – я не против.
– Варить борщ – это такая традиция сложилась?
– Говорят, что это блюдо у меня неплохо получается. Правда, несмотря на то, что кладу все по рецепту Руси, но он все равно не такой, как у нее. А по поводу традиций – начал готовить борщ в Германии, когда поминали Руслану. В общежитии, где мы жили вместе с другими украинскими беженцами, когда лечились за границей. Сели компанией, я сварил борщ, девчата снесли свое – столько всего приготовили! Такие тёплые поминки получились! Ой, как это слово не подходит для Русланы (какое-то время молчит)… Лучше: устроили душевный обед. Пусть будет так. И в прошлом году я варил борщ – друзья были. В этом году очень хочу, но посмотрим, как все сложится.
– А были ли какие-нибудь знаки от Русланы за это время?
– Я не очень верю во все это. Считаю, что мистика – это от лукавого. Многое мне кажется притянутым воображением, но всяких вещей такого рода действительно хватало. Возможно, потому, что продолжаю много о ней думать. Хотя специально ничего не читаю, не смотрю телевизор, потому что каждый раз становится больно. Но все как-то приходит само собой. Да и нет в доме ни одного квадратного метра, где бы не было присутствия Русланы, – фотографии, награды, сценические костюмы.
А потом вдруг в соцсетях всплывет напоминание о каком-то событии из нашей совместной жизни. Бывает, приятно перебирать в памяти воспоминания, а иногда – непросто. Три года назад, пять лет назад… Я, Руся, коты. Наша неизменная кошка Флешка все время со мной. Ей уже около десяти лет. Сегодня видите, как жарко, не видел ее целый день. Либо где-то спряталась в тени, либо на охоту ушла. Она мне мышей носит, ящериц – кладет у двери. Кормилица.
– Как вы думаете, она понимает, что Русланы нет?
– Мне кажется, что она сейчас делает все, чтобы стать реально моей опекуншей. Трется об ноги, прыгает на руки, когда сижу, что-то рассказывает на своем, кошачьем. Мышей вот повадилась носить. И не наругаешь, потому что она очень хочет понравиться, накормить. Все время возле меня, мурлыкает не останавливаясь. Видно, что изо всех сил пытается закрыть собой большую беду, случившуюся в моей жизни.
Также читайте на OBOZ.UA интервью с актрисой Ниной Набокой – о ее украиноязычном селе в Донецкой области, трех браках и интимных сценах в кино.
